Орбита
Короткий стих я отодвинул,
склонился нынче на большой,
ближайшей кружится орбитой,
сигнал даёт он позывной.
И не поэма и не что-то,
он просто больше тех других,
в орбите творческого взлёта,
витает в сумраке, летит.
II
Как всё большое неустанно,
меня тревожит он, велит!
Я на часы гляжу, примерно знаю,
смогу в который завершить.
Поставил нормы я полётов.
С утра в четыре или пять
я начинаю тренировку,
пытаюсь время обгонять.
III
Что удалось, а что не очень.
Тебе судить прослушав их.
Стихи прочесть хочу я срочно,
придать им аудио вид.
Как песни выведу ко слуху,
длинной симфонии пускай
звучат с орбиты моей кухни,
стремятся темы раскрывать.
IV
Стихи пишу всегда я трезвый,
слегка хмелею, но другой
полёт испытываю если,
сам удивлён своей строкой.
Нет сходства с алкоголем
и не сравниться с наркотой,
блаженство ощущаю я иное,
на орбите творческо́й.
V
На ней нет тюрем и засовов,
здесь всё раскованно, – легко,
о чём писать решаю я свободно,
с утра начав разгон стихов.
Сегодня я порассуждаю
на темы разные, но те,
что в мыслях кружат и опять же
в орбите близкой нынче мне.
VI
Я вспомнил друга юности весёлой.
Со мной он занимался, каратэ
тогда в запрете было, мы подпольно,
учили каты, стойки и т.д.
Он проявлял большую гибкость:
был уважителен со мной
и на шпагат легко садился,
поперечный делал, непростой.
VII
Его учил почти я ежедневно,
уроки вёл о тайне той,
что постигал в борьбе я древней
путём разумным с добротой.
Мой друг со мной соревновался,
шёл неустанно, – твёрдый дух,
мне показалось, в нём рождался
в пылу искусства – долгий труд.
VIII
Искусство требует желанья
узнать простейшие азы,
развить окружное вниманье,
быть независимым внутри.
Я вёл его успешно к тайнам,
водил к орбитам вдалеке,
я разжигал его мечтанья,
и открывал всё большее в себе.
XIX
Не только стороне спортивной,
я посвящал беседы и слова.
К морали вёл я, с твёрдой силой
мчал на орбиту из добра.
Меня он слушал, – восхищался!
Когда был призван к службе он,
писал мне письма, отзывался,
в учителя меня возвёл.
X
Я говорил ему: «Я только сталкер!»
На орбиту знаю примерный путь.
И вывожу его в пылу сознанье,
к добру пойти и не свернуть.
Он продолжал и восхищался
и всё ж его я попросил, –
оставить тему, пресекал я
настрой меня за всё хвалить.
XI
Вернулся он, опять в спортзале
мы постигали трудный путь, –
почти что сутками тренировались,
в полётах были, – не свернуть.
Точили стойки, – к совершенству
вели движенья юных тел,
скрепляли дружбой отношенья,
на алкоголь поставили заперт.
XII
Лишь иногда немного пропускали,
по литру где-то дня за два,
а после праздника вязали,
стремились в сторону добра.
И в буднях долгих, и нещадных
тренировали дух и организм.
Искусство твёрдо постигали,
всерьёз ему жизнь посвятив.
XIII
И были веские восторги,
и радость рвалась из нутра,
когда в ударах было лёгких,
звучанье мощного хлопка!
В одежде белой или чёрной,
дух укрепляли мы вдвоём.
И восхищались мы в полётах,
творили чудо день за днём.
XIV
И утром, вечером и ночью,
вели стоический режим.
Работу брали сверхурочно
пыл трудовой неутомим.
Клиенты были! – Нет отбоя!
С утра вставай, иди трудись!
И тренируйся поздней ночью,
насколько хватит сил.
XV
В стране, тогда ещё советской,
могли мы деньги добывать,
хотя и было то запретно,
но приходилось нарушать.
И каратэ и труд в секрете
мы развивали, как могли.
Стремились юными к успеху
к мечте задуманной мы шли.
XVI
То время часто вспоминаю,
о дружбе верной и пути.
Никогда о нём не забываю,
пускаю памятно в стихи.
Известно, труд любой почётен,
но все не могут век пахать!
И мой дружок устал работать,
склонился лени потакать.
XVII
Он дни работы пропуская,
мозги мне пудрил по утрам.
Лихие сказки составляя,
запойно ездил по ушам.
Он стал заметно изменяться,
за нос водил меня мой друг!
Он врал настойчиво и часто,
туман пускал нежданный плут.
XVIII
Однажды, шёл я мимо дома,
где проживал он в этажах,
увидел у подъезда я большое,
парней скопленье на понтах.
Я обратился. – Рассказали,
что бить пришли его за то,
что он троих избил ногами,
поддал по пьяни ни за что.
XIX
Он закурить спросил. – Не дали.
Устроил спарринг на виду,
для тех, кто пьяно наблюдали,
как он метелил пацанву.
Он получал аплодисменты
от пьяной свары наверху.
И вот итог! – Пришли не детки.
Поддать решили и ему!
XX
Отвёл конфликт я. – Получилось.
Он извинился, те ушли.
Не захотелось им сразиться,
мои заметив кулаки.
Я выиграл бой тогда без драки,
решил проблему без ножа.
И понял, дружба отлетала,
– её орбита отошла.
XXI
Я ощутил до боли лицемерье,
что в нём сидело много лет.
Он другом был, а стал соседом,
я не хотел предателя терпеть.
И все слова его слетали,
как пепел дружбы той,
что его черти растоптали,
по пьяной лавочке толпой.
XXII
Он бил удары круговые,
каким успел я обучить.
Был тренирован, но забыл он,
нарушил кодекс добрых сил!
Он бил ногами в нашу дружбу,
что шла по замыслу к добру,
но вдруг не стала ему нужной,
он растоптал её в хмелю.
XXIII
Не мог терпеть лжецов тогда я.
(Их нынче так же не терплю!)
Совравший друг – он есть предатель,
с такими дружбу не веду.
Я не желаю лицемерить!
Природа духа такова.
Закрыл тогда я дружбы двери,
попал он в бывшие друзья.
XXIV
Я говорил с ним напоследок.
Не сразу отношенья оборвал!
Но понял сущность лицемера,
её он знаменем поднял.
Враньё он принял и природой,
его звериною скрывал, –
он говорил всегда в угоду,
хитро мне часто потакал.
XXV
Он интерес имел к искусству,
затем устал и потерял.
Он лицемерил, – скалил зубы,
и думал, – я не замечал.
Всё видел я до этой драки!
Таил надежду, – вдруг поймёт!
И отойдет, пусть проигравшим,
признает проигрыш, – пролёт.
XXVI
Не все на ниве задержались.
Искусство древнее – стена!
И не постыдно отказаться,
пойти в простейшие дела.
Но лицемерить перед другом,
все одно, что позже предавать!
Я отказался от пустой науки,
решил с ним дружбу оборвать.
XXVII
Прошли года. – Я шёл в спортзалы.
Стезе чудесной обучал.
О друге бывшем вспоминая,
добра всегда ему желал.
Я верил, может, повзрослевши,
найдёт он дело по душе,
и не падёт во мгле бесчестий,
завянув позже на вранье.
XXVIII
О нём я думал и стихами
слегка с тоской повествовал.
Вот и сейчас он пред глазами,
когда его я повстречал.
В последний раз тогда увидел.
(Уже лет сорок отошло!)
Он за углом держался линий,
в дом упирался головой.
XXIX
И лыка не вязал, – кошмарно,
взглянул прощально на меня,
как будто умереть хотел он завтра,
и будто кончилась судьба!
Ушёл он в омут тот гнуснейший,
мутят, где черти, и снуют, –
изводят на стакан присевших,
при жизни души алчно жрут.
XXX
Не произнёс он слов, безумец,
едва держался на ногах!
Он уходил, – вечерний сумрак
его фигуру покрывал.
Я постоял в раздумьях долгих,
в пространстве словно зависал.
И все орбиты встали ровно,
мир будто внутренний пропал.
XXXI
Он уходил. – Я оставался.
И ощутил в себе надлом,
как будто бы не он, а я качался,
упёршись в стену за углом.
Что стало с ним? – Пока не знаю.
Я слышал, в зону он попал.
Но правдой то не утверждаю,
жаль будет если он пропал…
XXXII
Мне жаль, слетевших из орбиты,
что богом пущена к добру,
кто на обманы подкупившись,
сломали светлую судьбу.
22 января 2022
Аудиоверсия:
https://musicproia.ru/audiostixi-201-210/
или
https://musicproiavit.ru/audiostikhi-201-210
© Николай Гончаров, Дом Поэта, 29.06.2025
Свидетельство о публикации: F-UK № 081013837
Нравится | 0
Cупер | 1
Шедевр | 0
Рецензии
Благодарю, за внимание!
Вы сделали краткую и точную рецензию! Спасибо!
С Уважением, Николай Проявитель-Гончаров
RSS лента рецензий этой записи