Посвящается М.Ц. Хотя и другим тоже... великим неудачникам.
Август, всё в зелени густо,
А на столе пусто…
И Яблочный Спас еды не припас,
И скоро отменят Покров,
И Иоанн Богослов запустит чернильницей в небо,
Потому как не заработать хлеба
Пустым писанием,
Если оно, конечно, не освещено предписанием
Наркомата просвещения
И разрешено для полезного чтения.
*
И всё-таки здесь можно жить,
Хотя и придётся по волчьи выть…
А кабы так…
Да убежать,
Да в стаю, в снег,
И там растаять в темноте,
Пурге, быть страшной, вольной, недовольной и не бояться ни-че-го.
Ан нет! Ошейник жжет,
За шею держит,
Трёт и давит,
И голос хриплый застревает
В горле, как корка хлеба,
Не запитая водой.
И некому подать стакан пустой
Чтоб сплюнуть горечь.
Да и об пол его, чтобы осколки разлетелись,
Звеня, сверкая уголками
И раня, раня, раня…
*
«Нет, я уже не с вами,
Но против вас я не была.
Ни раньше, ни тогда,
Когда не знала
Откуда ветер дует,
И что сорока на хвосте несёт…
За что же вы меня?»
*
Когда истлеют угольки
И превратятся в сор
Ты вымети его, да из избы
Где красен угол
И лбы раскроены у дураков,
Куда подальше.
Не бойся. Пусть осудят.
Кто эти люди?
Зачем они тебе?
Пусть верят в идола с отсохшую рукой,
Иди и дальше стороной,
Кто знает, может быть покой, он рядом…
Хотя за этим чадом его не видно.
Покуда ты посудомойка,
Там всё же чистая вода.
А эта главная помойка…
Гореть ей в топке от стыда.
*
«А может ты права?
Уйти и с глаз долой,
Никто тебя не пожалеет.
А то висишь мешком на детской шее…
И пусть уже как есть,
Уж если жгут не разорвать, не сгрызть его, не съесть,
Так затянуть его потуже,
И пусть хоть он по назначению служит
Если тебе не удалось.»
*
Она ушла не попрощавшись, стыдясь
Своих намерений,
И как-то боком,
Выходя из двери
Зацепилась пером
За косяк не веря,
Что это в последний раз
Так расчеркнулась
Уверенно.
*
Сначала её держала тяжесть от кольца
На безымянном пальце.
Этот палец бесполезный при писании.
Он нужен только для ношения предмета
В залог сохранности любви, что амулетом,
Закрученным вокруг костяшки пальца,
Предохраняет от нахальства
Других мужчин.
Да ерунда, уже никто не зарится.
Ведь ты стара, худа и не красавица.
*
Теория кольца себя не оправдала.
Хотя доказано: оно пропало.
Иль просто было продано или обменено на хлеб.
Ну что ж, когда рука уже не держит серп,
И герб семьи не стоит и гроша,
На том блошином рынке,
Где верховодят девушки в косынках,
И пелеринки уж ни к чему, не в моде,
И только часики остались на комоде:
Тик-так, тик-так.
Что не так? Всё не так.
Ждём отправки
На переплавку,
Потому как золото нужно республике
Чтобы помочь остальной публике.
А ты кто? А я никто, и звать никак.
Тик так, тик так…
Время твоё ещё не пришло,
А то, что было, уже ушло.
Вот так.
*
Она взлететь хотела,
И посмотреть на всё немного сверху
Не так чтоб свысока,
Но чтоб была картинка мира как на ладони:
Так понятней, куда идти и где какие тропы…
Но так случилось, что парашюта стропы
Запутались при сильном ветре.
И на какой-то широте и километре
Как в плохом кино, та стропа, зацепилась за то крыло,
Что её подвело.
*
Она повисла на стропе,
Как на измученной строфе,
А может быть и на строке
Она запнулась.
Удача ей
Не улыбнулась?
Нет, не так:
И эти стопы в туфельках стоптанных,
Они вознеслись над столом…
А эта стопа как стиха стропа
Зацепилось за то крыло,
которое её подвело.
© Рита Инина, Дом Поэта, 20.06.2024
Свидетельство о публикации: A-QP № 313623920
Нравится | 0
Cупер | 0
Шедевр | 0
