Одинокая звезда Глава 19. Заговор
Когда он познакомился с Ольгой Туржанской, все его худшие опасения подтвердились. Умна, хороша собой, держится уверенно.
Вот невезуха! Столько лет он стремился к этой должности, стольких врагов одолел — и внутренних, и внешних. Он помнил, как одновременно с ним заявление на конкурс подал доктор наук из университета. Как дружно кафедра провалила этого доктора. И ведь тогда обошлось. Правда, внутри самой кафедры нашлись и другие претенденты на должность заведующего, считавшие, что имеют на нее не меньше прав, чем он.
Они дрались, как пауки в банке. Сколько пришлось собрать компромата, сколько написать анонимок! И все же самый главный соперник — доцент Щадринский — подал-таки заявление на конкурс. Пришлось назначить его ответственным за подготовку билетов к вступительным экзаменам и председателем экзаменационной комиссии по их кафедре. Только тогда этот жадный гад забрал свое заявление обратно.
И вот теперь через год все может рухнуть из-за какой-то пришлой бабы. Через год ему переизбираться. В том, что она будет претендовать на его должность, он не сомневался. Профессор же — ей и карты в руки. Он на ее месте по трупам бы пошел. Как уже шел однажды.
И ведь ее изберут. Вон у нее трудов сколько — и научных, и методических. А у него — кот наплакал. Да и кому она нужна − эта наука?
Но она-то будет ею продолжать заниматься. И им из-за этого не видать покоя — ректор сожрет. Он и так в последнее время что-то стал слишком многого требовать — и чтоб качество знаний подняли, и чтоб науку двигали, да с публикациями в центральной печати. И чтоб методическая работа велась не от случая к случаю, а постоянно, да не на бумаге, а на самом деле. Отчеты ему подавай.
Но что же предпринять? Сразу съесть, похоже, не удастся. У нее за спиной мощная поддержка — он уже убедился в этом. Значит, нужно время. А его в обрез. За этот год, лучше за полгода, ее обязательно надо "уйти".
Слезами горю не поможешь, решил, наконец, заведующий, пора вырабатывать план действий.
— Верочка, — позвонил он секретарше. — Щадринского, Матусевича и Тихонову ко мне.
Когда вся троица во главе с парторгом кафедры Марией Тихоновой явилась пред его светлые очи, Александр Александрович, кратко изложив им суть проблемы, попросил высказать свои предложения.
— Пробную лекцию ей завалить, — сразу выдал Щадринский. — В первый раз, что ли? Мало мы душили?
— А если ректор придет?
— А что он в этом понимает? Скажем: здесь неграмотно, здесь методически неверно, там нерационально. Запишем решение кафедры — лекция прочитана на недостаточном методическом и научном уровне — звучит? Что, наши не проголосуют, что ли?
— Хорошо. Это сделаем. Еще?
— А ты потом пару раз сходи к ней на другие лекции, вроде как с проверкой — выполнила она рекомендации кафедры или нет. И запиши, что не выполнила. Пусть подергается.
— Это само собой. Какие еще есть предложения? Вы думайте, думайте. Станет она заведующей — вам всем туго придется.
— В ее группах надо найти своих студентов, сам понимаешь, кого. И дать им задание: пусть записывают все ее оговорки и промахи. До сессии собирать, а потом на заседании кафедры обсудить и осудить. Сделать письменное предупреждение с занесением в протокол. А осенью повторить. Вот уже и вывод о служебном несоответствии.
— Хорошая мысль. Молодец Игорь! А вы что молчите? — напустился он на Матусевича и Тихонову. — Вас это не касается? Изберут ее — вам всем труба.
— Говоришь, не замужем? — Матусевич почесал затылок. — А давайте ей Лисянского подсунем. Вдруг клюнет? А тогда его жене сообщим. Женька баба бешеная. Шуму будет! Бьюсь об заклад: сама сбежит, не выдержит.
— А Лисянский согласится?
— Для дела — а чего ж? Тем более она, говоришь, смазливая. А Гарик Лисянский, сам знаешь, ни одной юбки не пропустит. И ни одна юбка к нему не останется равнодушной — красивый кобель. По крайней мере, до сих пор таких не находилось.
— Все это хорошо, но мелко. Надо бы что-то придумать по-крупному. Чтоб ее сразу так шарахнуть! Чтоб уже не очухалась.
— Не выйдет. Ничего ты с ней сразу не сделаешь. Не забывай кто она и кто за ней. Бьюсь об заклад, о ней ректору уже все уши прожужжали. Нет, здесь надо действовать аккуратно. Ничего, мы ее постепенно дожмем.
— Маша, а ты что предлагаешь?
— А я подговорю наших создать вокруг нее вакуум. Никакой поддержки, никакого общения — полная отчужденность. Пусть поймет, что она здесь никому не нужна. Это, знаешь, очень действует на нервы.
— Хорошо. Ваши предложения принимаю. Идите и приступайте. Открытую лекцию ей назначу на следующей неделе.
— Ты там выбери тему покруче. Чтобы наши олухи ничего не поняли.
— Это само собой. Ну, идите, а то мне на Совет пора.
Продолжение следует.
© Ирина Касаткина, Дом Поэта, 28.08.2024
Свидетельство о публикации: Z-EN № 608969225
Нравится | 0
Cупер | 0
Шедевр | 0
